Общество

Цивилизация в нас победила: почему мы не скачем

Дальнобойщики отправились в свой далёкий путь, из оренбургских снегов откопали всех кто не самоубийца, Тимирязевку спасли.

Яхочу рассказать вам об одном странномчувстве, посетившем меня недавно. Я счёлбы это ощущение — весьма мимолётное,кстати, — всего лишь фактом моей личнойбиографии, если бы не наблюдал егопроявлений в других людях вокруг и непрочёл о нём в эти дни сразу у несколькихсозерцателей российской жизни.

Свободныелюди в свободной стране

Мнекажется, — вот оно, моё чувство, — чтои я, и все мы, наконец, вдруг как-тоуспокоились и перестали понапраснупереживать. Прекратили вертеть ошарашенноголовами, точно контуженные, не понимая,что вообще происходит. Избавились отприступов чёрной неуверенности и страха,подступавших волнами, из недели в неделю,с каждым новым общественным неврозом.

Попытаюсьописать это точнее. Нам словно надоелопаниковать и по каждому поводу беспокоитьсясразу о себе, семье, близких и целойстране. Мы будто вернулись в свою тарелку,утомившись ощущать себя тут приживалками,погорельцами, переселенцами. “Остепенились”— слишком неточное слово, однако мыопределённо перестали вдруг походитьна оглоушенных. В людях проснулась новаяособая терпимость — к прохожим, к пространствувокруг, к стране, ко смотри-ка-сегодня-опять-красивомузакату. Раны, зиявшие десятилетиями,неожиданно зарубцевались, и тревогакуда-то ушла — понимаете ли вы меня?

Этомоё чувство, временами совсем незаметное,с новой силой нахлынуло в первый деньмая. Сразу у нескольких наблюдателейнашёл я подтверждение своим оценкам:мои сограждане вышли на улицы собственныхгородов — спокойными, не суетящимися,без озлобления, с достоинством встречающимиразом оба праздника. На улице не былозаметно истерий, не было воплей, дрязг,скандалов. Я не разглядел мертвецкипьяных, и внутренней неухоженности неощущалось в людях, и психоза, ишизофренической размётанности, когдаПервомай воевал бы в головах с Пасхой.Придя в себя, мы словно научились безнервов ждать, спокойно слушать, да ипросто вести себя по-человечески. В наспоявилась некая цельность.

Чувствооказалось настолько явным, что я почтитут же едва не уловил его первопричину.Кажется, всё дело в том, что мы все тутпригляделись и поняли — а жить-то можно!Ни в каком мы не в аду, мама. Ещё с полгоданазад над обществом довлело сразу триугрозы, при неудачном раскладе сулившиенам неисчислимые бедствия, — и вот ихсловно и нет вовсе.

КазниЕгипетские прошли стороной

Первойугрозой был кризис. Нет, не так — Кризис.Он был связан с падающей нефтью инепрекращающимися санкциями, пессимизмомправительства и общей какой-тобеспросветностью. Ещё в начале осениказалось: за нас взялись всерьёз, нассомнут, мы начнём пятиться, сдаватьрубежи, драться из последних сил. Многиетогда напряглись, помню. Шока не было,не наблюдалось и особой паники. Скорее,люди готовились к “долгой зиме”, ксуровым будням и мобилизации сил, кзатяжным боям и сжатым кулакам. Но вотпрошло полгода, и знаете — фигня какая-то,а не Кризис. Ничего пока что не рухнуло,рубежи охраняются чётко, судорожногоотступления не предвидится, часовые напосту. Это вовсе не значит, что проблемыминовали: всё пока что действительносерьёзно, и многим из нас приходитсятуго. Но ощущение катастрофичностикуда-то ушло. Истаяло вместе со снегом.

Второйугрозой была Сирия. Мы же встряли ввойну, чёрт возьми, и она могла бог знаетчем обернуться! Кто-то ожидал серьёзныхнеудач в сирийском небе, другие караулилиатаки террористов-смертников в самойРоссии. Отрезанная голова несчастнойдевочки мнилась началом окаянного валаужасов и смертей. Однако серьёзныхтерактов, тьфу-тьфу, удалось избежать.Предотвратить, если точнее: вот и вчерабыла обезврежена ещё одна террористическаягруппа — “люди работают”. А в Сирии —в Сирии случилась Пальмира. Освобождениечудесного города было воспринято вРоссии чуть ли не как точка в войне, изкоторой мы выбрались на удивлениеудачно. Предательски сбитый туркамиСу-24 и подвиг Александра Прохоренковозле древних развалин не нанеслиобществу опасных душевных травм —напротив, эти жертвы были воспринятыкак свидетельства справедливости нашихдействий, укрепили воинский дух народа.Российский триколор, трепещущий наветру на фоне тысячелетних пальмирскихразвалин, придавал войне новое измерение:русские входили в Историю, вольготнорасполагаясь в ней среди римлян иассирийцев, македонян и персов.

Третьяже угроза была плоть от плоти нашейтрадиционной катастрофичности, когдакажется, что всё вот-вот рухнет посредивидимого порядка вещей, что мы вновь несдюжим в самый ответственный момент,допустим сразу несколько фатальныхошибок и слишком дорого заплатим заних. Но ни энергоблокада Крыма, никиевские телодвижения в Донбассе, нисудебные интриги вокруг ЮКОСа, ни“замайданные” марши подлецов, ни“разоблачения” по поводу сбитого“Боинга”, ни Карабахский междусобойчик,ни даже панамская музыка офшорных сферне увенчались “крушением русскойгосударственности”. Синие мальчикибыли накормлены, дальнобойщики отправилисьв свой далёкий путь, из оренбургскихснегов откопали всех кто не самоубийца,Тимирязевку спасли. Зима кончилась, всецелы.

Запечатанныйзверь

Онет, это вовсе не значит, что насталаповсеместная нега и тотальный расслабон!Ещё дальше от истины мысль, будто мыснова “в шоколаде”. Вполне можетстаться, что уже завтра где-то в Россиипрогремит взрыв, закроются сто предприятий,прорвёт плотину, загорится дом престарелых,будет принято очередное бестолковоепостановление правительства, а в аптекиВологды не завезут инсулин. Однакоскладывается ощущение, что к каждомуиз этих бедствий люди отнесутся безистерик и поножовщины. С трезвымпониманием, что это ведь наша страна,ребята, и другой у нас нет, с ней бережнеенадо. Впрочем, если нужно, иногда можнои кувалдой: “Так, что у нас на этот раз?Ракета не взлетела? Ах ты ж… Ничего,завтра взлетит как миленькая!”

Знаете,мы словно запечатали внутри себя зверя— быть может, всего лишь на время.Возобладала внутренняя дисциплина,совесть, достоинство — всё то, чтослагает цивилизацию, отличает её отпервобытной дикости. Мы не варвары! —понять это нам помогли внешнее давление,чувство близкой опасности, готовностьвновь уйти с головой в кризис, предчувствиескорой войны, а также противоестественная,отвратная на глаз разнузданность соседейпо планете — тех что на карте слевавнизу. Их скачки и ужимки, их кровожадностьи бесстыдство слишком уж бросались вглаза, чтобы мы вздумали такое повторить.

Парулет назад, во время амурского наводнения,Олимпиады в Сочи и, конечно, “Крымнаша”,я часто думал: мы можем всё. Мне казалосьтогда, что нация готова к рывку, способнана великие свершения, в силах справитьсяс любым вызовом. Рывка не произошло, мыне стали рвать жилы, наша Армия не вошлаво Львов, наш Центробанк не поверг ниц“империю доллара” — вместо этого мы,похоже, просто выздоровели, переставшугаться каждой тени.

Словом,зреет во мне понимание: мы не скачем, мывыдержим всё, мой народ вечен, иничегошеньки с Россией не случится.Такое вот у меня ощущение.