— 29 мара, 2024 —
 

Против растворчества. Слово в защиту искусства

Всякий раз, когда личности, по каким-либо причинам считающие себя творческими, рисуют икону св. Микки-Мауса или устраивают панк-молебен – на ум приходит вопрос

Всякий раз, когда личности, по каким-либо причинам считающие себя творческими, рисуют икону св. Микки-Мауса или устраивают панк-молебен – на ум приходит вопрос: ожидают ли они, что за это на них с небес свалится мультяшная наковальня с надписью Acme Company или будет возложена какая-нибудь блэкметал-епитимья? Судя по реакции на последние события - нет, они такого поворота не ожидают и очень возмущаются, когда нечто подобное происходит.

Это значит: данные личности оперируют символами, в которые не верят. А поскольку из-за этого оперирут они ими беззаботно, как мартышка клавиатурой - они являются носителями опаснейшего вируса, о котором следует рассказать поподробнее.

Для начала - два слова о пользе творчества. Творчество всегда полезно. Оно, даже если совершенно абстрактно - всегда для жизни и всегда для людей. В этом смысле, например, ваяние статуи Давида Микеланнжело Буонаротти вполне можно приравнять с культивированию картофеля, и ещё неизвестно, кому мы этим оказываем честь. Польза от Давида так же очевидна, как от картошки: своим совершенством он вдохновляет не только на борьбу за правое дело, но и, например, на занятия гимнастикой.

При этом, отмечу, истинное творчество не обязательно должно состоять из крутобёдрых брунгильд, творящих великое. Кое-какую пользу приносят и А.П.Чехов, и С.Кинг с их маленькими городками и персональными ужасами - ибо они рисуют тот ад, на фоне которого читатель яснее видит элементы рая в собственном мире.

На собственно творчестве живёт вторичный процесс, комбинирующий то, что уже создано, в новые доходчивые композиции. Он называется масскультом, и его задача - найти среди набора вечных тем и символов то, что актуально сегодня, и подать капризному потребителю в приемлемой комбинации. Его в рамках растительно-продуктовой аналогии можно приравнять к кулинарии. Повару не обязательно быть умным и даровитым - но при соблюдении техники и понимании, что вегету в молоко не сыплют, он вполне успешно может кормить большой, сверкающий огнями завод.

И наконец, - процесс, тупо хавающий готовые ценности и беззаботно вываливающий результат их уничтожения на публику – является просто пищеварением.

Современное искусствоведение называет этот последний вид деятельности «растворчеством», поскольку его цель - именно в расщеплении вечных символов для пропитания сиюминутной тушки деятеля и его ещё более сиюминутных т.н. амбиций.

Представим себе на секунду, что Микеланджело, вместо того, чтобы ваять своего Давида, устроил бы арт-акцию "Давид против Медичи". То есть взобрался бы в голом виде на тумбу посреди Флоренции и стал бы плясать, крича матерные частушки. Акция бы вышла громкая, - но, во-первых, мы лишились бы бессмертного шедевра, а во-вторых – во всей северной Италии имя древнего героя звучало бы не в связи с борьбой против превосходящего противника, а в связи с тем дебилом и его частушками. Когда бы подобные эскапады стали массовыми – представители европейской цивилизации очень скоро перестали бы внятно понимать, что на самом деле означают важнейшие понятия - такие, например, как «Мадонна», «блаженство», «идол» и пр. Всё размылось бы и превратилось в кашу из смутно что-то означающих словес. И уж тем более стало бы непонятно, почему это Мадонна не может быть идолом и почему идол и блаженство – понятия несовместимые. А поскольку именно понимание значений слов принципиально отличает цивилизованного человека от выхухоли – конец такой цивилизации был бы немного предсказуем.

Коротко говоря - всякий символ остаётся собой до тех пор, пока он означает что-нибудь существующее. И чем яснее он это что-то означает – тем больше он существует сам. Когда же слово «Мадонна» означает в первую очередь не совершенную мать, а невесту французского танцовщика Б.Заибата – можно быть уверенным: образу совершенной матери в беззащитных умах населения уже нанесён вполне хиросимный урон. Ибо священное материнство уже лишено однозначного, только ему принадлежащего имени. А это значит, что само понятие священности материнства начинает растворяться во всякой мутоте. Чем это грозит Человечеству – объяснять излишне.

…Растворчество, таким образом, несёт разрушительный заряд, мощность которого зависит от громкости произведённого бадабума. Его можно приравнять поэтому к военной технике – с той лишь разницей, что детонацию АВБПМ посреди г. Москвы заметили бы все и сразу. Детонация же какого-нибудь растворческого акта в умах жителей становится очевидна лишь по прошествии времени и исключительно по косвенным результатам.

Один из примеров подобного рода мы наблюдаем сегодня. Типы, критикующие современников за безразличие к священному понятию Свободы, но при этом защищающие право миккимаусов на пляски во имя свободы в освящённых храмовых помещениях – просто утратили способность понимать, откуда священные понятия берутся и почему исчезают. Им кажется, что "народ одичал" как-то сам: они не помнят собственных упоённых плясок на беззащитных, непродвинутых, нерокнролльных и вообще фанерных святынях предыдущей эпохи.

...К сказанному остаётся добавить: лучшим, хотя и негуманным средством от растворчества было бы принудительное помещение всех растворческих личностей в ту самую реальность, которую они изображают в своём креативе.

Впрочем, сгодится и помещение в обычную реальность с исправительными принудработами. По крайней мере, это будет что-то полезное. А значит, настоящее творчество.