К снижению нефтяных цен: где точка разрушения мирового спроса

Цены на нефть за последний месяц заметно снизились – более чем на 10 долл. за баррель. Котировки Brent (с дифференциалом к которой продается и российский сорт Urals) уже достигли годового минимума, а сам Urals торгуется немногим ниже

Цены на нефть за последний месяц заметно снизились — более чем на 10 долл. за баррель. Котировки Brent (с дифференциалом к которой продаётся и российский сорт Urals) уже достигли годового минимума, а сам Urals торгуется немногим ниже 100 долл. за баррель. Что, в общем-то, тоже очень неплохо, просто к «хорошему» быстро привыкаешь.

Предсказывать цены на нефть — занятие неблагодарное. Это, однако, не означает, что и оценивать обстановку не нужно. Что происходит на рынке и можно ли сделать из этого какие-то выводы — предлагаем обсудить.

Во-первых, самое простое (и не исключено, что верное) объяснение. Рынок нефти традиционно волатилен, предыдущий период роста и «перегрева» рынка вывел цены на 10–15 долларов выше «комфортного» и для покупателей, и для продавцов уровня в 100 долл., поэтому сейчас мы видим неизбежный отскок назад.

Кроме того, существуют другие факторы.

Наблюдатели отмечают, что в последнее время инвестбанки выходят из торговли нефти, что снижает спекулятивную компоненту в цене на нефть.

Напомним ещё один сюжет. В начале лета мы уже обсуждали, что Китай начал очередную фазу заполнения нефтяных хранилищ. Это поддерживает спрос (не менее 600 тыс. дополнительных баррелей в день) и, соответственно, цены.

В какой-то момент КНР должна завершить этот процесс. И сейчас, когда мы видим снижение цены, может быть два варианта. Либо оно и вызвано (в том числе) исчезновением дополнительного спроса, который шёл в китайские хранилища. Либо — снижение идёт на фоне продолжающегося создания китайских стратегических резервов нефти, а значит — в дальнейшем возможна ещё одна линия проседания цен: уже после того, как эти хранилища всё же перестанут заполняться.

Кроме того, ещё десятки, если не сотни тысяч баррелей может добавить на рынок Ливия, где после года простоя начал работать порт мощностью 320 тыс. баррелей в день. Хотя почти миллион баррелей в день рынок по-прежнему не получает из этой страны (по сравнению с объёмами, поставлявшимися до цветной революции). И будет ли порт загружен — сказать трудно: в этой, уже бывшей, стране снова идут военные действия между группировками.

В целом: что бы ни говорили о «спекулятивной составляющей» (которая, кстати, уже значительно меньше, чем в 2008 году) и проч., влияние баланса спроса и предложения на нефтяные котировки никто не отменял.

Поэтому немаловажной причиной текущего снижения является и просто слабый мировой спрос. Международное энергетическое агентство снизило свой прогноз спроса на нефть на текущий год на 1 млн баррелей в день — исходя из результатов второго квартала и слабых прогнозов роста экономики на второе полугодие. И хотя для ЕС и США стагнация спроса не удивляет, замедление темпов роста ожидается и в Китае.

Конечно, это замедление может быть вызвано различными факторами. Но один из них — сама нефть, точнее, высокие цены, которые приводят к замедлению экономического роста, тем самым разрушая и спрос на нефть. Всё это мы видели в 2008 году в более чем явном виде.

Но сейчас ситуация несколько другая: во-первых, уменьшилась спекулятивная составляющая. Во-вторых, изменилась структура предложения нефтяного рынка. Напомним, что если оставить за скобками несколько «особых» регионов (в первую очередь это Ирак — где нестабильность не позволяет нарастить добычу, и Иран — где политически мотивированные ограничения экспорта), то традиционная добыча работает на пределе своих возможностей, уже не дотягивая до обеспечения мирового спроса.

Соответственно, недостаток покрывается из двух источников предложения.

Один из них — масштабные и сложные проекты, как правило, шельфовые. Второй — нетрадиционная добыча, в первую очередь «сланцевая».

В обоих случаях себестоимость добычи для некоторых проектов уже опасно приближается к той самой отметке в 100 долларов за баррель, к которой — правда, с другой стороны — подходит и цена нефти на рынке.

Но между этими двумя источниками дополнительного предложения есть разница: добытчикам сланцевой нефти легче подстроиться к колебаниям цен (увеличивая или уменьшая объёмы бурения), хотя определённая инерция есть и здесь.

А вот крупные проекты приходится запускать на свой страх и риск. Иными словами, компании начинают бояться вкладывать деньги в длительный проект с высокой себестоимостью, не будучи уверенными в результате.

Да, на нефть в районе 100 долларов рассчитывать можно. А на 150? Не будет ли уже здесь разрушения спроса? А проекты с такой себестоимостью — уже не экзотика (хотя запускать их не торопятся).

Складывающаяся ситуация — это вызов для компаний — правильно определить равновесную цену нефти на перспективу. С другой стороны, вся 150-летняя история нефтяного рынка показывает, что просчитать здесь всё невозможно, а значит мы вновь будем видеть скачки цены, спроса и предложения, а возможно — и банкротства. Не исключено, что период «комфортной» для всех цены в 100 долларов, который продолжался последние пять лет, может скоро завершиться, хотя, конечно, текущая ситуация на нефтяном рынке — пока всего лишь звоночек-предупреждение.

Кстати, похожие коллизии на нефтяном рынке мы обсуждали ровно год назад применительно к Кашагану — казахстанскому месторождению с колоссальными инвестициями, которое, как тогда казалось, должно было быть вот-вот запущено. Но прошлой осенью, сразу после запуска месторождения, начались серьёзные проблемы. И добыча была отложена на неопределённый срок. Иначе к 2015 году месторождение выдавало бы до 2 млн баррелей в день — хорошая прибавка для ещё большего текущего обрушения цен.

Но разрушение спроса на нефть через замедление экономики — это не единственный вариант. Ведь Китай, да и весь АТР, как ни крути, в любом случае будет развиваться. А дополнительной дешёвой нефти уже нет. Но параллельно уже начинает идти другой процесс. Из-за слишком дорогой нефти часть потребителей может убежать в альтернативу — по сути это газ, будь то автомобили непосредственно на сжиженном/сжатом газе или электромобили/гибриды.

На другой чаше весов — США. Которые, в отличие от тех же Китая и ЕС, пока явно не готовы (в области личного автотранспорта) переходить на заменители нефти. И которые — теперь это стало очевидно — настроены добиться нефтяной независимости. И хотя резервы сланцевой нефти велики, вовлекать всё новые запасы в добычу будет рентабельно при устойчиво высоких, если не растущих нефтяных ценах. Более того, в США готовы «скрестить» две сложные технологии и делать гидроразрыв на шельфовых скважинах. Что дёшево быть никак не может.