К началу строительства «Южного потока»: о смене приоритетов на европейском газовом рынке

В середине декабря планируется начать строительство морской части газопровода «Южный поток». О желании оперативно приступить к строительству своей части сухопутной маршрута заявила Сербия

В середине декабря планируется начать строительство морской части газопровода «Южный поток». О желании оперативно приступить к строительству своей части сухопутного маршрута заявила Сербия. В то же время разрешения на полную загрузку газопровода российским газом пока нет, и, учитывая аналогичную коллизию с действующим «Северным потоком», проблема может сохраниться на неопределённо долгий срок. Напомним, что ЕС настаивает: согласно правилам Третьего энергопакета половина мощностей в таких газопроводах должна предоставляться сторонним компаниям.

Зачем «Газпрому» своя труба

Популярный заокеанский критик «Газпрома» М. Корчемкин регулярно в своих заметках предлагает решить проблему следующим образом: продавать половину газа на входе в трубу. И тогда, мол, проблема отпадёт сама собой. Но «Газпром», как мы видим, такой вариант не устраивает.

Хотя, действительно, казалось бы, какая разница, где продавать газ. Рассчитав новую цену как стоимость газа в конечном пункте за вычетом расходов на транспортировку.

Причин, почему «Газпром» всё же надеется получить в обоих случаях полный контроль над трубой, немало. Здесь и опасения, что в результате в газопроводе окажется чужой, конкурирующий газ. Да и вообще строить трубы «для дяди» как-то не с руки. Ведь в Европе выводилась в отдельные компании уже существующая, «старая», инфраструктура. Даже в новые местечковые газопроводы «общего пользования» компании вкладываются неохотно, часто строительство идёт за счёт субсидий Еврокомиссии. А аналогов «Потокам» в последние годы просто не строилось. Единственный сопоставимый крупный проект — газопровод TAP для азербайджанского газа — мало того, что по мощности окажется в шесть раз слабее «Южного потока», так он-то как раз действительно получил статус исключения из новых европейских правил.

А сейчас на фоне традиционных проблем с украинским газовым транзитом вновь стали раздаваться призывы о возможном переносе точки сдачи топлива покупателям на российско-украинскую границу. Так нужна ли «Газпрому» полностью подконтрольная труба? И если да, то зачем?

Исторически причин, по которым компания старалась транспортировать свой газ к покупателю самостоятельно, было две. Одна из них — ценовые различия для покупателей из разных стран. Вторая — желание выйти на европейские рынки конечных потребителей. Однако страновые различия в цене теперь становятся всё менее заметными. Что касается «розницы», то здесь за последние годы всё вообще кардинально изменилось.

Почему газпромовская стратегия устарела

В начале октября на Петербургском газовом форуме выступил глава «Газпрома» Алексей Миллер. В его речи был и такой пассаж:

«Наша газпромовская стратегия в Европе в течение среднесрочного периода строилась на том, что мы идём к конечному потребителю. Идём к конечному потребителю и создаём цепочки стоимости от геологоразведки и добычи в транспорте, в хранении, распределении с выходом на конечного потребителя, и в каждом из звеньев пытаясь создать совместные проекты с нашими зарубежными партнёрами для того, чтобы диверсифицировать риски на каждом из звеньев этой цепочки, и чтобы создавать дополнительную стоимость. Работает ли эта стратегия сегодня? Я думаю, что наверно правильнее ответить — частично.

… «Газпром» критически анализирует и рассматривает те стратегии, которыми он руководствовался в последнее время. Это не значит, что эти стратегии и эти подходы будем менять, но и это не исключено».

Действительно, выход на рынки конечного потребителя газа все эти годы оставался нереализуемой мечтой. Проще говоря, на эти достаточно прибыльные рынки «Газпром» не пускали.

Но в последние годы появились кое-какие подвижки. Которые, правда, отражают не столько «доброту» еврорегуляторов, сколько изменения на европейском рынке.

Основной успех «Газпрома» здесь — это сделка по обмену активами с давним партнёром — компанией Wintershall (100%-ная дочка BASF). Wintershall получает долю (25%) в разработке ачимовских залежей Уренгоя, в обмен «Газпрому» достаются 100% сбытовых компаний Wingas (раньше у «Газпрома здесь уже было 50%), WIEH и WIEE.

Ещё в прошлом году глава Wintershall Райнер Зеле в интервью «Коммерсанту» ответил на вопрос, почему же компания решила выйти из этих активов:

«Рентабельность цепочки поставок снижается. Маржа перемещается в сторону разведки и добычи, ближе к скважине, и Wintershall в своей стратегии развития также поддерживает этот курс».

Дело в том, что сам европейский рынок в последние годы претерпел серьёзные изменения. Согласно требованиям Третьего энергопакета, из сбытовых компаний принудительно выделяются самые ценные активы — занимающиеся транспортировкой подразделения. В результате такие «обновлённые» компании — а именно в таком виде они и достались «Газпрому» — уже не представляют былой ценности

С другой стороны, Третий пакет предоставляет «Газпрому» не только проблемы, но и возможности — в случае тех самых распределительных региональных трубопроводов. Новые правила позволяют облегчить к ним доступ, тем самым отчасти и решить задачу по продвижению в газовой «цепочке» вообще без каких-то покупок. Просто бронируя мощности в распределительных газопроводах на общих основаниях.

Второй пункт стратегии создания длинных цепочек — выход на рынки газовой электрогенерации — также нельзя назвать успешным. Напомним, в прошлом году «Газпром» подписал пока только меморандум о покупке у итальянской Enel газовой ТЭС современной конструкции (и приличной мощности — 420 МВт). ТЭС расположена в Бельгии. А также присматривается к двум станциям во Франции. Но приобретений здесь пока не было. Причины застоя в развитии этого направления понятны: при нынешних ценах на газ в ЕС газовая генерация оказывается преимущественно убыточной. Уровень загрузки газовых ТЭС в Европе находится на рекордно низком уровне, а сами газовые станции используются только для покрытия пиков при суточном колебании спроса.

В поисках новой схемы

Подытожим: выход на розничные рынки стал не столь важен и интересен, затраты на «Южный поток» огромные. Перспективы по полному доступу — неопределённые. Так может, действительно нужно было бы отказаться от стройки?

Приведённые выше тезисы А. Миллера некоторые комментаторы восприняли как намёк на «уход в Азию». Но не исключено, что в них скрывается смена стратегии на самом европейском направлении: отказ от стремления к «рознице» в пользу активной «игры» на спотовом рынке. А в таком случае собственная труба очень пригодилась бы.

Пока на это косвенно указывают следующие факторы. Во-первых, предложения (мы уже ранее их обсуждали) о возможном пересмотре контрактов с целью исключить избыточное контрактование газа и тем самым прекратить искажение биржевых (спотовых) цен.

Но такие решение — дело не быстрое, поэтому пока же «Газпром» делает всё возможное в рамках действующих контрактов. И ограничивает экспорт, который в октябре снизился на 17% (по сравнению с предыдущим годом). В ноябре — уже на 26%.

Хотя здесь остаётся и фактор борьбы с реверсами на Украину, это не единственный аспект. Дело в том, что недопоставки хотя и разрешаются контрактом, но в определённых случаях грозят «Газпрому» штрафами. И штрафы эти достаточно существенные: 4% от стоимости недопоставки до октября, 8% — с 1 октября. И это не считая недополученной выручки. Кроме того, импортёры, уловив тенденцию, могут специально по максимуму выставлять запросы, чтобы заработать на штрафах.

Таким образом, «Газпром» теряет дважды — и на недопоставках, и на штрафах. Едва ли ограничения поставок с такими издержками можно объяснить только желанием воздействовать на Украину. Тем более что на этом фоне реверсный поток через Словакию сохраняется на максимально возможном уровне (сейчас это уже 31 млн кубометров в сутки). Скорее, здесь речь идёт о воздействии на спотовый европейский рынок, прощупывании там почвы.

Если наши предположения верны, то зимой мы увидим новые тактические ходы в этом направлении. Хотя, конечно, фактор Украины может несколько смазать и без того непрозрачную общую картину. В дальнейшем разумным шагом стал бы вывод части продаж на спотовый рынок, особенно в зимний период. И понятно, что играть на споте «Газпрому» окажется значительно проще, владея магистральными газопроводами, доставляющими газ непосредственно в центры биржевой торговли. А в довесок имея ещё и серию контрактов с нефтяной привязкой и определённым уровнем гибкости.

В пользу того, что «Газпром» настроен на реализацию новой модели продажи своего газа на европейском рынке, говорят и активные действия по выходу на рынок европейских подземных хранилищ газа. Но об этом — отдельно.