Пульт планеты

Европа после карнавала берётся за ножи. Послесловие к "я шарли"

шапито с «Я – Шарли», оно, знаете ли, как любое «карнавальное действо», довольно скоро закончится. И есть такая милая, еще средневековая традиция, - сразу после карнавала сначала «поститься», а потом – браться за ножи: резать «милая старушка Европа» тоже умела и любила всегда

Тут мы читаем, что французские теракты "изменили Европу". И вот что хотелось бы по этому поводу отметить.

…Впервые в город Рим мы с моей тогда еще будущей женой приехали еще где-то в середине 90-х, что называется, «ближе к первому русскому дефолту».

Сказать, что это была «любовь с первого взгляда» - не сказать ничего. Еще трясясь на старенькой раздолбанной «Лянчии» из Фьюмичино (местный никогда не скажет «аэропорт имени Леонардо да Винчи – только L'aeroporto di Roma Fiumicino) по древней брусчатке в сторону Пьяцца Венеция, неподалеку от которой на старенькой улице Четвертого ноября располагалась наша первая в Риме гостиница, я как-то сразу понял, что приехал куда надо.

Там всё было каким-то очень правильным. Старые, зачастую с явными следами ржавчины маленькие машинки, маленькие пиццерии и кафетерии, белое лациальское «Фраскати» и девочки в легких коротких платьях и тяжелых мотоциклетных шлемах на мопедах на фоне камней по-настоящему вечного города.

С тех пор прошло уже, в общем, немало лет.

И я почти все эти годы продолжаю туда время от времени ездить: просто побродить среди камней, что называется.

Рим здорово изменился — и особенно эти изменения стали бросаться в глаза после «вхождения в Еврозону». В первую очередь, кстати, именно на уровне «потребления»: почти исчезли маленькие старенькие машинки, стало много лака и глянца. На улицах вечного города появилось огромное количество нищих попрошаек, преимущественно абланского и, скажем так, афро-африканского происхождения. На улицах, близких к центральным, начала активно кучковаться откровенно криминального вида и явно неитальянского происхождения кожано-джинсовая молодежь.

Но – не в этом дело.

Рим всё равно остался прежним. Не «стандартизировался», сколько в его в эти «общие глобальные стандарты» не впихивали. И это, в общем, не удивительно: он еще и не такое на своем долгом веку поперевидал.

И при случае он готов свою неизменность доказать делом.

…Это я, собственно говоря, к чему.

Я не знаю и не хочу гадать, кто реально за всем стоял и на что при этом рассчитывал, когда убивали карикатуристов в Париже. Я знаю другое: те, кто как бы «вывел» народ на «республиканский марш солидарности» - этот человек, или эти люди, - они явно решили «сыграть» не совсем на своем «электоральном поле». И поэтому заведомо проиграют. Просто потому, что Европа, в том числе и в плане культурном, много больше, чем «евроатлантизм».

И самая большая глупость – это пытаться играть на её (очень разном, кстати) национальном самосознании, пробуждая его от сытой спячки любым, пусть вам в краткосрочной перспективе и крайне выгодным, способом.

Просто потому, что шапито с «Я – Шарли», оно, знаете ли, как любое «карнавальное действо», довольно скоро закончится. И есть такая милая, еще средневековая традиция, - сразу после карнавала сначала «поститься», а потом – браться за ножи: резать «милая старушка Европа» тоже умела и любила всегда, причем предпочитала выбирать цели сама, а отнюдь не следуя ценным «указаниям из-за Ла-Манша. И вы, кстати, очень даже правильно сделали, что не позвали на это действо ту же «условную Марин Ле Пэн».

Потому что Марин, раз уж вы стали звать и будить этого неугомонного духа, и сама к вам рано или поздно придет.