Науке нужна практика. Утечку мозгов остановит только рост производства

Я уже не раз в разных местах говорил и писал: наука следует за производством. Главная причина этого — потребность науки в новых вопросах.

Я уже не раз в разных местах говорил и писал: наука следует за производством. Главная причина этого — потребность науки в новых вопросах. Ведь у неё есть два основных источника вопросов.

Первый — её собственная логика: каждое новое достижение ещё и открывает путь к решению каких-то новых задач, раньше представлявшихся неразрешимыми. Скажем, Григорий Яковлевич Перельман в своё время заявил, что отказывается принимать престижнейшие математические премии, ибо премии эти присуждены ему одному и совершенно не учитывают труд десятков математиков, чьи открытия, сделанные в разных сферах этой науки, открыли ему подход к доказательству гипотезы Пуанкаре; без всего этого продвижения на разных направлениях он сам оставался бы на месте, не имея возможности решить эту сложнейшую задачу. Вот пример того, что значит и как действует внутренняя логика развития науки.

Но есть и другой источник — не менее важный: требования со стороны практики. Даже столь абстрактные научные проблемы, как вышеупомянутая гипотеза Пуанкаре, оказываются конечными пунктами исследования проблем, возникающих во вполне реальной повседневной деятельности. Вся топология, где возникла гипотеза Пуанкаре, началась, грубо говоря, с наблюдения за лепкой горшков. А уж в науках не столь абстрактных, как математика, и подавно роль практики в постановке задач совершенно очевидна. Так, практически вся физика твёрдого тела (ФТТ) выросла сперва из попыток найти более прочные строительные и конструкционные материалы, а потом из попыток разобраться, что происходит в первых — ещё крайне несовершенных — полупроводниковых электронных элементах. Причём ФТТ опирается прежде всего на квантовую механику — и эта фундаментальная наука, начатая в 1900-м и в общих чертах завершённая в 1927-м году, оказалась вынуждена развить существенно новые собственные методы как раз для решения задач ФТТ. Разработка любого научного направления — процесс, на каждом своём шаге не только дающий практике новые возможности, но и берущий из практики новые вопросы.

Можно довольно долго перечислять, какие научные проблемы возникают в той или иной области практики. Но думаю, что приведённых примеров уже достаточно для главного вывода: утечка мозгов происходит в первую очередь потому, что у нас парализованы очень многие отрасли производства. Причём в лихие девяностые вполне целенаправленно разрушались и уничтожались самые высокотехнологичные — то есть самые наукоёмкие — отрасли. Кроме того, принудительно расформированы практически все научно-производственные объединения — как раз те структуры, где наука и практика связаны между собою теснее всего и наука постоянно получает от практики всё новые вопросы. Утечка мозгов из нашей страны порождена прежде всего тем, что большей части этих мозгов в России просто нечего было делать.

Сейчас у нас начинается возрождение многих — и в первую очередь высокотехнологичных — отраслей. Прежде всего начала развиваться оборонная промышленность. А это одна из точек максимальной концентрации сложных наукоёмких задач, ибо в ней необходимо преодолевать не только естественные сложности, но и результаты деятельности изощрённейших умов на стороне потенциальных противников. Поэтому можно надеяться, что по мере развития промышленности прекратится и утечка мозгов.

Если же пытаться принимать против утечки мозгов какие-то меры, не связанные с промышленностью (например, просто наращивать финансирование науки самой по себе), это, к сожалению, не даст фактически ничего для пользы дела. Когда наука варится в собственном соку, не сверяя свои достижения с практикой, она зачастую просто вырождается в межклановую борьбу. Насколько мне известно, те учёные, что остались в Российской Федерации, одно время увлекались этой борьбой значительно больше, чем собственными исследованиями. Да и недавняя атака на российскую академическую науку использовала в качестве повода, несомненно, серьёзные проблемы самой этой науки, порождённые не в последнюю очередь невозможностью оперативного сопоставления её достижений с потребностями практики (и с разрушением большей части организаций, занятых прикладными исследованиями, — преобразователей практических вопросов в запросы на академическом языке и достижений академической науки в советы, понятные практикам).

Поэтому идти надо прежде всего от практики. А уже по мере того, как будет нарастать поток практических вопросов к науке, он будет и наращивать требования к науке, и соответственно наращивать поток людей, занятых наукой.