Новый кризис

Хватит мериться бигмаками. О скотской сущности популярного индекса

​“Рубль недооценен почти на 70% по индексу бигмака” – такой или почти такой заголовок можно прочитать в СМИ в начале каждого года, как раз тогда, когда редакция журнала The Economist в очередной публикует свой рейтинг

“Рубль недооценен почти на 70% по индексу бигмака” – такой или почти такой заголовок можно прочитать в СМИ в начале каждого года, как раз тогда, когда редакция журнала The Economist в очередной публикует свой рейтинг. В этом даже есть какое-то изящество.

Мало что из контента СМИ вызывает у меня такую жгучую ненависть, как ежегодная перепечатка бигмачного индекса. “Индекс бигмака рассчитывается исходя из того, что одинаковые товары в различных странах должны иметь одинаковую стоимость”, сообщает нам в -надцатый раз обновляющий эту новость редактор новостной ленты. А ведь это глупость несусветная, даже если речь не идёт об откровенно крайних примерах, вроде дотируемой некоторыми государствами Персидского залива цены бензина. В мире полно товаров, имеющих разную стоимость в разных странах мира, начиная от бананов и кофе и заканчивая стоимостью труда: труд ведь – тоже товар. Собственно, вся мировая торговля построена на том, что в разных странах товары имеют разную стоимость — и дельта между ценой закупки и ценой продажи оставляет смысл этой самой торговли. Тем не менее каждый год СМИ с упорством дятлов пишут о недооценённости/переоценённости валют по отношению к сомнительному достижению кулинарии и химпрома.

Впрочем, основа рейтинга всё же не бигмак, а доллар. А сам рейтинг – наследие давно ушедших времён, когда американская валюта имела золотое обеспечение и действительно могла считаться универсальным эквивалентом и мировыми деньгами. Однако к моменту первого расчёта индекса (1986 год) доллар уже более 10 лет не обменивался на золото и не был им обеспечен. А к сегодняшнему дню он скорее является биржевым активом, одновременно исполняющим функцию платёжного средства и мировой валюты.

С тех пор, как доллар стал биржевым активом – таким же, как нефть или любое другое сырьё – он не может и не должен использоваться в качестве универсального мерила. Если только целью не является обман широкой публики. Его стоимость спекулятивна и зависит от конъюнктуры. С тем же успехом можно сказать, что по индексу бигмака доллар переоценён по отношению к рублю. А самое главное – обе фразы в равной степени бессмысленны.

Мы давно не живём в мире, описанном А. Смитом и А. Пушкиным (“...Не нужно золота ему, Когда простой продукт имеет”). Таяние среднего класса в США убедительно показывает, что мировые финансовые элиты все более и более активно девальвируют стоимость труда и его плодов даже в оплоте “золотого миллиарда”. Нет, это не всемирный заговор, правильнее будет назвать это классовым интересом. А он интернационален – и у эксплуатируемых, и у эксплуататоров. А The Economist – своего рода ширма, тени на которой авторы индекса вот уже 30 лет выдают за экономическую реальность.

Экономика США нерыночна в той же степени, в какой была нерыночна экономика СССР. Правда, у СССР основой экономики был план, а у США – положение эмитента мировой валюты. Любой кризис – и инвесторы толпами выходят из активов в кэш. В американский кэш, разумеется. Успевай только подливать краску в станок, удовлетворяя предложение. В таких условиях цена штатовского бигмака зависит только от желания американских элит поддерживать этот пансион.

Может, нам пора перестать хотя бы соразмерять собственную экономику с этим лохотроном?