Общество

Почему нужны конфискации и сотни лет тюрьмы. О репрессированных часах и машинах "воров с космодрома"

​Суд вынес приговор Игорю Нестеренко, укравшему 100 000 000 рублей: 3 с половиной года.

Суд вынес приговор генеральному директору закрытого акционерного общества «Тихоокеанская мостостроительная компания» Игорю Нестеренко. Он признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество).

Следствием и судом установлено, что с 8 сентября 2014 по 19 апреля 2015 года председатель совета директоров ЗАО «ТМК» Юдин организовал совершение Нестеренко хищения денежных средств, принадлежащих ЗАО «ТМК», в сумме почти 104,5 миллионов рублей. Фигуранты выводили денежные средства в «фирмы-однодневки». Похищенными деньгами они распорядились по своему усмотрению.

Приговором суда Нестеренко назначено наказание в виде 3 лет 3 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Уголовное дело рассмотрено в суде в особом порядке.

Юдин обвиняется в организации мошенничества. Уголовное дело в отношении него в настоящее по существу не рассмотрено.

Как сообщает Следственный комитет, "в ходе расследования уголовного дела в целях обеспечения возмещения причиненного совершенными преступлениями ущерба на имущество обвиняемых наложен арест. У Нестеренко арестовано имущество почти на 60 миллионов рублей (квартира, земельный участок, автомобиль), у Юдина – почти на 100 миллионов рублей (жилой дом, автомобиль и дорогостоящие наручные часы)".

Следственный комитет не уточняет, каков размер взыскания ущерба, назначенного с осуждённого Нестеренко.

Сегодня же стало известно о задержании "ещё двоих фигурантов дела о хищении средств при строительстве Восточного", которые "подозреваются в совершении коммерческого подкупа". Есть основания полагать, что данная новость отчасти приурочена к разносу, устроенному руководителем государства на Восточном вчера.

Отметим: серьёзной проблемой для отечественного механизма государственного управления является шумная пиар-кампанейщина по громким поводам, по факту зачастую прикрывающая как дымовая завеса своего рода "внутриэлитную солидарность".

В частности, мы видим, как при вскрытии серьёзных преступлений начинается скопом возбуждение уголовных дел, обыски, рапорты и чуть ли не проведение тематического дня жаворонка в школах. Затем фигуранты дел о казнокрадстве и халатности, приводящей к авариям, договариваются о "рассмотрении дела в особом порядке", то есть по схеме признание в обмен на лайт-наказание. Затем получают незначительные сроки, затем по совокупности отбытого под следствием плюс ещё несколько месяцев выходят на волю, а затем остаётся неясным, возмещён ли ущерб казне за счёт имущества преступников.

Отметим также, что чрезвычайная мягкость, с которой репрессивный аппарат государства относится к экономическим преступлениям, в которых ущерб исчисляется в сотнях миллионов и миллиардах, - является одним из основных аргументов профессиональных противников российского государства. Сопоставления с сотнями лет с конфискацией, получаемых североамериканскими коллегами, отечественные деятели схемок и откатов действительно не выдерживают.

Для государства ужесточение и реальное применение жесткого закона к преступникам - является прекрасной возможностью не только принести пользу себе, но и продемонстрировать гражданам, что оно является инструментом всего общества. В период, когда государство ждёт от граждан проявления национальной солидарности - это не лишнее.