Новый кризис

Роботы будут нас кормить, а государство – поить: введение Безусловного Базового Дохода неизбежно

​Результаты референдума о безусловном базовом доходе в Швейцарии резко и больно отозвались в русской медиасфере

Результаты референдума о безусловном базовом доходе в Швейцарии резко и больно отозвались в русской медиасфере.

Ещё накануне голосования мастера саркастического сравнения в массовом порядке выдавали, например, такие реплики:

«Мало кто обратил внимание на новый аттракцион невиданной щедрости вождя, а именно увеличение МРОТ холопов аж до 7500 рублей. Нет, не в час, в месяц. Тем временем в гниющей Швейцарии решается вопрос о безусловном базовом доходе в 2260 евро взрослым и 565 евро для детей… Ещё раз: на халяву каждому взрослому 168 505 рублей».

После голосования (76,8% «против», 23,2% «за») граждане начали объяснять его результаты немного взаимоисключающими способами:

1) «Это по сути был проект, аналогичный нашей монетизации льгот — государство собиралось нехило сэкономить на людях, отменив все социальные бонусы и льготы и вместо них сунув это пособие в зубы».
2) «Швейцарцы подсчитали и поняли, что бюджет такой нагрузки не выдержит. Налоги для работающих пришлось бы круто повысить. А кто захочет из своих налогов спонсировать паразитов?

Как легко заметить – оба варианта по сути объясняют, что предложенная Халява была ненастоящей, поддельной. Потому и не проголосовали.

На деле проект Безусловного Базового Дохода, конечно, был совсем не об этом.

Во-первых, авторы ББД предлагали сэкономить не на людях, а на государстве — точнее, на содержании дорогостоящей бюрократической армии, которая ныне что в Швейцарии, что в других передовых странах занимается расчётами и обеспечением «программ социального баланса». Число этих программ колеблется от десятков в Швейцарии до полутора сотен, например, в США — и по понятным причинам бюрократическая машина, их обеспечивающая, отъедает сама огромную часть налогов и средств на своё содержание.

Что касается льгот – ББД должен был заменить лишь те их них, что были меньше назначенной суммы в 2,5 тыс. долларов.

Во-вторых, именно поэтому правительственные институты в Швейцарии были как раз против инициативы ББД.

В-третьих, расчёт предполагал, что «ББД по сути не будет стоить никому ничего» — поскольку формальное увеличение суммы расходов «на социалку» автоматически предполагало также освобождение работодателей от необходимости закладывать в зарплаты «социальные» расходы.

В-четвёртых — сами авторы инициативы неоднократно заявляли, что нынешний референдум есть всего лишь начало. Так сказать, старт общественной дискуссии и первый шаг в будущее.

При этом уже после голосования были опубликованы результаты опросов, согласно которым, например, две трети всех голосовавших (и за, и против) уверены, что ББД в той или иной форме всё равно будет введён в ближайшие два десятилетия. Кроме того, 77% швейцарцев полагают: инициативу надо протестировать где-нибудь на местном уровне.

И, наконец, главное: инициаторы полагают ББД единственным естественным ответом на автоматизацию труда. Пользуясь вполне объективными цифрами, они показывают, что нужда в прямом или косвенном принуждении к труду в промышленно развитых странах мира непрерывно падает. А значит — приходит время «прекратить зависимость гражданина от давления любой системы, будь то государственная инстанция, муниципалитет или семья».

Поэтому главные дискуссии развернулись в Швейцарии отнюдь не вокруг вопроса, настоящая это халява или нет. Дискуссии были о другом: сработает ли она. Если в кармане стабильный, не облагаемый налогом и не очень-то маленький минимум, — то будут ли трудиться те, чей труд по-прежнему нужен? Хватит ли оставшихся мотиваций (волонтёрство, честолюбие, тяга к самореализации и жадность) для того, чтобы поддержать функционирование системы?

Будучи народом давней трудовой традиции, швейцарцы испытывают понятные опасения перед «свободой от труда» — как по религиозно-культурным, так и по чисто прагматическим причинам. И хотя, как свидетельствуют опросы, попробовать обкатать такую свободу на каком-нибудь испытательном полигоне они не против, — сама идея заменить оплачиваемый труд гарантированным содержанием + «трудом жадности и амбиций» их настораживает.

Кстати, запланированное на следующий год введение безусловного базового дохода в Финляндии — будет как раз таким пробным и испытательным: в 2017 году оно, как ожидается, затронет всего десяток тысяч финских граждан из 5 млн.

Ну и ещё кстати: по факту ББД давно и широко практикуется в странах, не страдающих ни продвинутой интеллектуальной экономикой, ни развитым гражданским обществом. Я имею в виду нефтяные монархии Аравийского полуострова. Там — в Саудовской Аравии, Объединённых Эмиратах, Катаре и пр. – аборигены уже несколько десятилетий фактически освобождены от труда. Разница со Швейцарией или Финляндией – лишь в двух пунктах:

1) Роль банковского сектора и хай-тека, позволяющего организовать для граждан «ренту», выполняют углеводороды.
2) Роль роботов, вкалывающих вместо человека, выполняют 200-300-долларовые батраки из стран юго-восточной Азии, фактически контрактные рабы без прав. Составляющие в странах полуострова от трети до 90% населения.

Чем освобождённые от труда саудиты и катарцы обогатили мировую культуру и науку — вопрос риторический.

…А теперь вернёмся к нам, в Рунет.

Острое переживание швейцарского референдума частью соотечественников, строго говоря, базируется на основной антисистемной идее, которую можно назвать «Идеей Об Украденном Наследстве».

В моём детстве взрослые оформляли эту идею в анекдот «о награждении Николая II Орденом Октябрьской Революции — за то, что позволил большевикам взять власть, не расстрелял их. И об отказе в награждении Николая званием Героя Труда — потому что заготовленных при нём гвоздей, колбасы и туалетной бумаги только на 70 лет хватило». В своей нищете взрослые обычно обвиняли раздутый советский военно-промышленный комплекс.

Сегодня эта идея звучит иначе. Богатство, доставшееся нам в наследство от СССР, бессовестно разграблено элитой. Оно превращено в подмосковные дворцы, в недвижимость в Лондоне, в счета на Кайманах и дорогих длинноногих наложниц.

Большая часть того, что мы тут зарабатываем и на что имеем полное право — выводится за рубеж. Нас грабят ежедневно. Если бы всё это было распределялось между нами поровну — каждый из нас жил бы по-человечески.

Отрицать факт распила и вывоза, конечно, глупо. Как и сам факт безусловного разграбления промышленного наследства СССР в 1990-е — он неоспорим. Распил и вывоз вообще являются неотъемлемым элементом глобализированной рыночной экономики (Россия, 2015: чистый отток капитала $58 млрд. Китай, 2015: чистый отток $ 1 трлн). Мы сейчас не будем останавливаться на том, чем этот самый отток является (существуют трактовки, согласно которым это вообще не вывоз), и примем, что речь идёт именно о выведении денег.

Проблема в другом. Если просто разделить отток капитала из России, скажем, за прошлый год на российских граждан — то получится сумма в районе $400 в год, или $33 в месяц.

Мы можем увеличить эту цифру втрое или в десять раз — и получится всё равно нечто довольно далёкое от Швейцарской Халявы.

А это говорит, строго говоря, об одной простой вещи: той Российской Халявы, о которой говорит миф — не существует.

Наша страна не является ни нефтяным эмиратом, ни держателем налаженной системы сравнительно честного отъёма денег у остального мира, ни держателем передовых высокоприбыльных технологий, способных обеспечить полтораста миллионов воображаемым альпийским шиком

Мы, конечно, тоже можем позволить себе не работать — но будем делать это, если что, куда скромнее.

Таким образом, то Украденное Наследство, о котором миф совершенно справедливо говорит — на деле является не кладом, не пособием и не рентой. А всего лишь теми «начальными средствами», на которые всё равно придётся строить завод, космодром, лабораторию, АЭС, КБ, магистраль и мост в Крым.

Ну и киностудию с медиахолдингом, если уж на то пошло.

Где, в свою очередь, всё равно придётся много работать.

Источник