Общество

Большой русский писатель из маленького абхазского села

​Самая большая метафора в творчестве ушедшего от нас писателя Фазиля Искандера - это его биография

Самая большая метафора в творчестве ушедшего от нас писателя Фазиля Искандера - это сама его писательская, да и человеческая, биография.

Как, наверное, и едва ли не самый большой урок, который кто-либо когда-нибудь может извлечь из его жизни и творчества.

Судите сами.

Имя – Фазиль Абдулович Искандер. Место рождения — Абхазия. Несуетное глухое горное село Чегем, где он вырос сам и где поселил, наверное, самого главного и самого любимого из своих героев.

Абхазский колорит, который, наверное, никто не умел и еще очень и очень долго не научится так тонко передавать, влюбляя в него даже не склонных к излишней влюбчивости «жестких» читателей.

И, тем не менее, Фазиль Абдулович – и в этом и есть метафора, в самом классическом определении «художественного приема, который основан на перенесении названия одного предмета или явления на другой» - был самым что ни на есть русским. И русским человеком и, тем более, русским писателем.

Чего, собственно говоря, ни от кого не скрывал и чем совершенно искренне гордился: «Я — безусловно русский писатель, много воспевавший Абхазию. По-абхазски я, к сожалению, не написал ничего. Выбор русской культуры для меня был однозначен» (с, из юбилейного выступления в 2011 году).

И, в этом смысле, творчество Фазиля Абдуловича - не только метафора, но и символ.

В общем-то, в узком и прикладном смысле символ того, что казенным языком именуется «многонациональный русский народ».

А в более широком, - один из символов того, что, в том числе, мы понимаем под толкованием настоящего «русского мира». Даже не того, какой он сейчас есть, а того, каким он должен быть в идеале, по-настоящему. Символ синтетичности полиэтнической русской культуры, построенной не на «национальной исключительности», а на взаимном обогащении за счет синтеза различных культурных традиций.

Таких как русская «бабелевская Одесса».

Таких, как ни с чем не сравнимые, чудесные, «искандеровские» русские Чегем и Сухум.

Потому как ненавидимые им и жестко высмеиваемые различные «кролики и удавы», будем надеяться, когда-нибудь все-таки из нашей жизни уйдут, тут хочется быть оптимистом. Но вот «Сандро из Чегема» останется в этой нашей жизни и в нашей литературе, наверное, навсегда.