Экономика страны

Как Турция войдёт в "евразийскую энергетическую платформу"

Выданы первые разрешения на реализацию "Турецкого потока"

Наметившееся восстановление отношений между Москвой и Анкарой начало переходить в практическую плоскость. Вчера стало известно, что «Газпром» получил по дипломатическим каналам первые разрешения Анкары на реализацию «Турецкого потока» после решения о возобновлении проекта, и теперь будет осуществляться его переход к практическому воплощению.

Сдержанная радость газпромовцев понятна. «Начало выдачи разрешений является позитивной новостью для «Газпрома». Данный шаг турецкой стороны отражает заинтересованность турецкого правительства в проекте «Турецкий поток» и свидетельствует о переходе к его практической реализации», — приводятся в официальном сообщении слова российского концерна Алексея Миллера.

В общем-то, конечно, все стало более-менее ясно еще в Китае, во время саммита G20. В ходе встречи пресс-секретарь российского президента сообщил, что «перевыпуск Турцией разрешений, которые выдавались для "Южного потока", но потом были по понятным причинам свернуты или приостановлены, существенно ускорит реализацию проекта "Турецкий поток"». Кроме того, турецкие власти оперативно внесли изменения в законы, которые позволят интенсифицировать работы над АЭС "Аккую".

При таком раскладе — если в течение одного-двух месяцев Россия и Турция смогут подписать межправительственное соглашение по газопроводу «Турецкий поток» — первая его нитка может быть построена к концу 2019 года, сообщил министр энергетики Российской Федерации Александр Новак.

Что это означает.

Во-первых, учитывая уже существующие мощности российско-турецкого газопровода «Голубой поток», «Газпром», вместе со своими местными партнерами, можно сказать, фактически перекрывают остающиеся внутренние потребности Турции в природном газе. Которые сейчас покрываются в том числе и по длинному «украинскому маршруту». Во-вторых, вместе со строительством АЭС Турция явочным порядком становится частью своеобразной единой «евразийской энергетической платформы». Геополитические и геоэкономические последствия трудно переоценить.

Немаловажно и то, что после этого у российского газового гиганта появляется вариативность трубопроводной стратегии: «южную трубу» в сторону Европы можно будет направить и в сторону гипотетического «турецкого хаба», и на побережье ЕС. А можно и вовсе ограничиться «северным маршрутом» через Германию или, допустим, продолжать гнать сравнительно небольшие выпадающие объемы через ветшающую ветку украинского «Нафтогаза». Что, безусловно, создает совсем иные «переговорные позиции» в диалоге с европейскими партнерами.

Потому что сейчас предполагается, что поставки газа по первой нитке газопровода будут целиком предназначены для турецкого рынка. А вот что будет дальше – покажет будущее, в которое после завершения происходящих процессов российское «европейское энергетическое направление», безусловно, сможет смотреть с куда большей уверенностью, чем сейчас.

Ну, а что касается «украинского направления» русского газового транзита, то в происходящих переменах Киев винить может только себя. Никто не виноват в том, что откровенно стоящий перед глазами пример с «прибалтийскими транзитными портовыми мощностями» так их там ничему и не научил.

Дело в том, что перед Российской Федерацией стоят определенные исторические задачи — как в областях сугубо технических и гуманитарных, так и в области экономики. И, как при решении открыто заявленной задачи построения «энергетической сверхдержавы», можно выбрать полноценное или ограниченное партнерство с РФ, как это сделали, допустим, Турция и та же Германия. А можно избрать и другую линию поведения.

Но тогда Россия справится без вас. И не надо жаловаться, что в это будущее вас никто с собою не берет.