— 28 мара, 2024 —
 
Новый кризис

Ле Пен и Макрон: почему разницы мало

Где рекрутерам всяких «Аль-Каид» да ИГИЛов проще работать

Накануне во Франции произошло то, что предсказывали практически все до единого эксперты и аналитики: во второй тур президентских выборов прошли евроскептик Марин Ле Пен и еврофил Эммануэль Макрон. Разница между ними невелика и вполне достойна того, чтобы списать ее на статистические погрешности. Вывод же однозначен: Франция вслед за США и Великобританией раскололась примерно пополам на сторонников и противников евроинтеграции, а шире - глобализма. Причем если Марин Ле Пен набрала свои законные проценты на давно и плотно упакованном багаже, то с Макроном ситуация интереснее. Французская пресса смогла за несколько недель убедить половину французов поддержать кандидата, который собирается продолжать политику сверхнепопулярного Олланда. Не знаю, что тут примечательнее: загадочная склонность толерантного французского избирателя к мазохизму или вера не очень толерантного французского избирателя в то, что «Ле Пен прийде, порядок наведе». С мазохизмом пусть разбираются психоаналитики, а мне хочется обратить внимание на инфантилизм веры в Ле Пен.

Причина, которая толкает избирателя в объятия националистки Ле Пен ясна каждому, кто хоть сколько-нибудь интересуется Францией. Миграционная политика нескольких предшествующих правительств этой страны остается в общеевропейском тренде несмотря на издержки, главной из которых является терроризм. Не буду повторять изрядно надоевшие мантры о провале мультикультурализма, о сюрреализме запретов на Рождества или о мусульманской моде на пляжах Лазурного берега – думаю, главная забота сторонников Ле Пен не столько межрелигиозное неприятие, сколько все увеличивающееся количество желающих что-нибудь взорвать или кого-нибудь задавить.

Голосуя за Ле Пен, французский избиратель, очевидно, надеется на то, что Ле Пен пойдет по следам Трампа. Тот собрался отгораживаться от Мексики, от Ле Пен ждут стены на границе с мусульманскими Африкой и Ближним Востоком. Тут-то как раз и следует задуматься: оправданы ли надежды французов и прочих евроскептиков, что ультраправые смогут отгородиться от терроризма таким простым, как топор, способом? В это можно поверить только в том случае, если искренне считаешь ислам как таковой фундаментальной причиной терроризма.

Я – не верю, поэтому сочувствую французам. Давайте представим, что Ле Пен все-таки удастся одержать победу во втором туре, тем более, что предпосылки все же есть. Представим, что ей даже удастся реализовать свои самые радикальные обещания: Франция выйдет из Евросоюза, из НАТО, перекроет мигрантопровод, и даже выселит часть уже проникших африканцев обратно на родину. Вопрос: а что Марин Ле Пен говорит о необходимости пересмотра системы «принудительной солидарности»?

Напомню, в 1960-х годах, когда рушилась колониальная система, Франция организовала свои бывшие колонии в эту самую систему «принудительной солидарности». Согласно условиям этой системы 14 «независимых» африканских государств передают 65% своих валютных резервов напрямую казначейству Франции, и еще 20% передают туда в виде финансовых обязательств. Т.е. распоряжаются эти страны только 15% собственных средств! В случае, если им требуется еще, они вынуждены занимать свои же деньги у французов по ставке коммерческих банков, причем в количестве не более 20% от своих доходов за предыдущий год. Интересно, правда: сколько бы эти 14 государств не заработали, потратить они смогут лишь 35 процентов, и за 20 из них должны еще и приплатить.

Еще интереснее торгово-экономическая система взаимоотношений Франции со своими бывшими колониями. Так, бывшая метрополия имеет не только первоочередное право закупать любые природные ресурсы у этих стран Африки – она может запретить их продавать третьим странам! Кроме того, государственные контракты африканцев в первую очередь предлагаются французским предприятиям, и лишь после их отказа африканцы могут искать подрядчиков в другом месте. Честно говоря, после изучения всех условий системы «принудительной солидарности» возникает вопрос: а почему колонии называются бывшими?

Теперь давайте подумаем, где рекрутерам всяких «Аль-Каид» да ИГИЛов (запрещенных в РФ) проще работать: в стране, где каждая первая семья имеет по два-три автомобиля и старательно откладывает вечнозеленые бумажки на ежегодную, но скромную поездку на такие же скромные, но уютные пляжи лучших курортов мира, или в стране, где две трети молодежи не имеют никаких перспектив? Никаких – от слова абсолютно! Да, по признанию изредка публикующихся интервью кадровиков ИГИЛ, легче всего им работать во Франции, но есть нюанс: речь, как правило, о тех же самых африканцах, в лучшем случае – второго их поколения. Это все та же бесперспективная молодежь нищих стран, только сделавшая попытку найти социальный лифт подальше от места рождения. Попытки эти в подавляющем большинстве случаев все такие же бесперспективно унылые, и скрашиваются разве что якобы большим пособием.

Давайте также вспомним, что и перспективы-то основная масса африканской молодежи приехала искать по итогам хорошо известных событий. Цитата из

отчета МВФ за 2016 год: «…в настоящее время ВВП Сирии составляет меньше половины довоенного уровня, а в Йемене реальный ВВП на душу населения, по оценкам, сократился более чем на 40 процентов с 2010 года. По данным Всемирного банка, в результате конфликта в Сирии рост реального ВВП Ливана снижался ежегодно почти на 3 процентных пункта с момента начала конфликта».

По-моему, нужно обладать очень уж глубоким внутренним миром, чтобы из вышеизложенных фактов делать вывод об ответственности ислама за евротерроризм 21-го века.

Теперь вернемся к надеждам французских избирателей, которые планируют отгородиться националистической политикой от терроризма. Итак, что у нас Ле Пен говорит об отмене системы «принудительной солидарности»? Ничего. Во всяком случае, я таких цитат в ее речах или пунктов в ее программе не нашел. Что Ле Пен говорит о прекращении войн в Северной Африке и на Ближнем Востоке? Разве что обещает французам окукливание с помощью выхода из НАТО. Остановит ли это гражданские войны в регионах происхождения большинства смертников? Разве что после дождичка, в четверг.

Попытаемся в итоге оценить шансы Ле Пен воплотить ожидания своих избирателей в жизнь. Постколониальную, а по сути – вполне себе рабовладельческую экономическую политику европейских корпораций, в том числе – французских, Ле Пен изменить не в силах, будем реалистами. Остановить войны в экономических клоаках, даже три раза подряд выйдя из НАТО, у нее шансов не больше. Более или менее реальной можно назвать надежду на физическое огораживание Франции: строительство стены и прочее такое. Впрочем, спрашивать о том, насколько французские пограничники способны загерметизировать рубежи своей страны, и кто им вообще даст это сделать, я не буду.