Политика России

Давайте планировать катастрофы

Реально работающий стратегический план должен начинаться с описания какой-нибудь катастрофы

Сначала — невинный пример из новостей. В городе Сургуте в этом году должно было начаться массовое строительство школ. Потому что детей очень много, классы переполнены, и даже во вторую смену учатся 200% от положенного по нормативам.

Но строительства не будет, потому что второй год подряд откладывается. Ибо:

1. Принята окружная программа, согласно которой школы должны строиться за счёт инвесторов по прогрессивной схеме. А потом деньги к инвесторам вернутся в течение восьми лет.
2. Инвесторы не хотят по прогрессивной схеме, потому что в окружной программе тема возвращения средств прописана «непонятно».

Видимо, сообщают СМИ, придётся возвращаться к прежним, непрогрессивным схемам. Но куча времени уже упущена. То есть если даже сделать всё сейчас и быстро, то новых школ  не будет ещё пару лет, а за это время ситуация усугубится.

О чьей-либо ответственности за ситуацию ничего не сообщается, я не нашёл.

Эта провинциальная новость наглядно иллюстрирует типичный сорванный план нашей эпохи со всеми этапами: сначала возвышенные намерения, затем внезапное несовпадение с реальностью, затем констатация провала и отсутствие ответственных

И это, подчеркнём, ещё вегетарианский вариант. Потому что в варианте умеренно циничном это выглядит  иначе.

Например, про кино (я люблю кино).

Сначала в инстанции проходит питчинг какого-нибудь кинофильма маститого режиссёра на условиях «50 на 50» (то есть, скажем, 80 миллионов рублей от государства и 80 — от инвестров). Все заботы продюсера в этом варианте — предъявить бумажку о том, что 80 миллионов рублей от частного инвестора на фильм о проблемах молодёжи он уже нашёл. Кроме того, он должен постоять на сцене, показать концепт-арт и сообщить о том, что фильм соберёт где-то миллионов шестьсот в прокате.

В тот момент, когда государственная инстанция деньги выделила — проект уже удался. Потому что виртуальные 80 миллионов от инвестора размазываются по затратам на якобы гонорары и аренду, обновляется автопарк причастных, а на оставшееся — производится кинофильм, над которым потом злобно ржёт Евгений Badcomedian Баженов, который проваливается в прокате и на который я, например, пишу злобную рецензию.

В этом случае всё циничнее, потому что не просто никого не наказывают. Нет. Фильм ещё и получает приз на тусовочном фестивале, а продюсеры готовят яркий новый проект.

Однако схема провала, при всей несхожести историй, та же: возвышенный план, не совпадающий с реальностью, отсутствие контроля за процессом и никакой ответственности за провал.

Применительно к подобным проектам у социологов имеется блестящий термин «имитационное планирование». На этот счёт (на примере давно отработавшей уже своё ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России») написан замечательный научный текст, который я крайне рекомендую.

Ключевыми признаками имитационного планирования авторы называют «недостаточную обоснованность, низкую напряжённость выполнения и слабый контроль за реализацией»

Я бы добавил ещё и четвёртый признак: полную независимость планирующих лиц от итогов реализации.

Как легко убедиться, такая имитация концентрируется там, где речь идёт о казённых деньгах. Там цветёт то самое «государственно-частное партнёрство», о котором потом рассказывают разоблачительные блогеры и против которого протестуют старшеклассники.

Попробуем умножить микроскопический (в масштабах страны) кинофильм до размеров какой-нибудь сложносочинённой стратегической программы федерального значения, сохранив при этом все перечисленные признаки. И получим то, что составляет наиболее раздражающую часть нашей жизни: распил и пролюб, плавно переходящие друг в друга — и накопление напряжения в той реальности, которая так и не дождалась решения её проблем.

…Казалось бы, решить вопрос просто. Надо всего лишь планировать проекты так, чтобы они были глубоко обоснованы, высоконапряжённы в реализации, чтобы за реализацией осуществлялся жёсткий контроль, а по итогам за них всем было по заслугам. Поэтому среди граждан, полномочиями не обладающих, у нас популярен другой вид крупномасштабного планирования — панически-революционный

Ситуация в такой-то области у нас аховая, констатируют они (и как правило — справедливо). Мы движемся к катастрофе, предупреждают они (тоже порой вполне справедливо). Необходимо, говорят они, как можно скорее выделить средства на срочно необходимые действия и обеспечить суровый контроль за их успешной реализацией.

Но есть один нюанс. Для реализации панического революционного плана нужно убедить (для начала) плотно слежавшуюся прослойку уполномоченных граждан, привыкших не напрягаться, получать деньги и не нести ответственности — удариться оземь и вследствие сотрясения прописать себе тяжёлый труд и жёсткую ответственность. При том, что им — и лично, и коллективно — от этого лучше не станет совсем, а хуже станет точно.

Причём, что совсем фантастика — обладающие полномочиями граждане должны сделать это заранее. То есть в момент, когда ситуация аховая, но самой катастрофы, которая бы ярко высветила степень запущенности дел, ещё не случилось.

…Я это всё к чему. Рассуждая о том, почему миллионы наших сограждан штурмуют прямую линию с В.В. Путиным, публицисты привычно рассказывают про рабство и упование на доброго царя

Так вот. Нет в этом никакого «рабства» и прочего инфантилизма, приписываемого русским  седой традицией. Напротив, граждане вполне прагматичны.

Просто прямая линия — это своего рода общенациональная лотерея, в которой несколько десятков счастливчиков могут бросить ядерную информационную бомбу каждый в свою застарелую проблему. То есть заменить реальную катастрофу — её чиновничьим эквивалентом. И исполнители на местах, снизу доверху, забегают наконец, и загудят, и начнут изыскивать средства и искать виноватых, и что-то сделают там, где годами не делали ничего.

И из этого следует простой, хотя и страшненький, логический вывод.

Реально работающий стратегический план должен начинаться с описания какой-нибудь катастрофы. С какого-нибудь не подлежащего игнорированию бадабума, который настигнет с большей или меньшей неизбежностью глубоко запущенную область жизни

Но план этот (помимо того, что он должен быть глубоко обоснован и предполагать жёсткий контроль за реализацией плюс ответственность за результаты) должен базироваться чётко на осознании того, что до бадабума его никто реализовывать не будет.

Такой вид стратегического планирования, кстати, имеет ещё одну сильную сторону. Поскольку он предполагает введение себя в действие «только после катастрофы», его авторам трудно приписать интриганство и желание получить денег и власти прямо сейчас.

И уже одно это может включить у уполномоченных лиц инстинкт самосохранения и, может статься, даже желание его реализовать.

Источник