Войны

Сирийская война: самое тяжёлое - впереди. Но победа будет, потому что она нужна

В обществе с новой силой начинают распространяться тревожные опасения повторения ситуации с Афганистаном. Они ошибочны

Сейчас, когда в районе Дейр-эз-Зораидут тяжёлые бои по освобождению городаи расширению плацдарма на восточномберегу Евфрата, а ИГИЛ не прекращаетотчаянных попыток перерезать артериюкоммуникаций наземной группировкироссийско-сирийской коалиции, в обществес новой силой начинают распространятьсятревожные опасения повторения ситуациис Афганистаном, стимулируемые всё новымии новыми известиями о потерях нашегоконтингента.

В этой связи хочу остановитьсяна ряде моментов в непосредственновоенной плоскости, которые несколькозатерялись в потоке отчётно-резюмирующихматериалов о количестве самолётовылетов,отработанных целей и процентовосвобождённых территорий, выданных СМИна двухлетнюю годовщину с моментаофициального начала российскойантитеррористической операции в Сирии(говорю «официального», посколькуреализация подготовительных мероприятийна месте и работа «сирийского экспресса»началась, как минимум, за несколькомесяцев до 30 сентября 2015 года).

Разница между официальнойкартинкой и реальной ситуацией,разумеется, есть, и это естественно. Этокасается в том числе и общей численностинашей группировки, и конкретнозадействованных в операции подразделений,и степени вовлечённости наших военныхи околовоенных в практическую работу«на земле».

Именно этот последниймомент, кстати говоря, особенно на фонепокрытого мраком вопроса о потерях,является неиссякающим источникомвдохновения для особо экзальтированныхграждан, регулярно шаманствующих онаступлении «второго Афганистана».Пусть танцы с бубнами на памяти погибшихостаются на их совести, а мы рассмотримэтот вопрос по возможности с холоднойголовой.

Действительно, какпоказывает практика, наше участие воперации более многогранно, нежелидекларировалось изначально. Но что вэтом удивительного?

Во-первых, никто вздравом уме и трезвой памяти никогдане будет официально объявлять, на какиеконкретные задачи нацелены подразделенияспецназа ГРУ, ССО и прочих структур, ккаким местным батальонам и бригадамприписаны в качестве советников нашиофицеры, на каких оперативных направленияхработают наши генералы.

Во-вторых, сирийскаяармия, к сожалению, до сих пор ещё далекаот совершенства, а тогда, осенью 2015-го,дела обстояли совсем плачевно, поэтомуиных вариантов для скорейшего исправленияположения, перехода в наступление инадёжного закрепления результатов «наземле», кроме как максимально эффективнозадействовать все имеющиеся силы навсех возможных направлениях, просто небыло.

Причём даже при такомраскладе не исключены были крайнедосадные неудачи, примером чему служитутрата Пальмиры в декабре прошлого года– и на отечественных товарищей бываетпроруха, и мы не идеальны (подразделениетоварищей, настигнутых внезапнойфланговой прорухой, по понятным причинамне называю).

Без комплексного жеучастия в процессе мы бы вообще не смоглиобеспечить никакого качественногоизменения обстановки, даже если быперепахали всю сирийскую пустыню вдольи поперёк ФАБами и «Калибрами». А воткогда одни северные товарищи объясняютна пальцах местным товарищам, что и какнужно делать, при необходимости показываяличным примером, а другие северныетоварищи по причине ммм… недостаточнойкомпетентности местных товарищейвыполняют функции то «проходческойбригады», то «пожарной команды», тогдавидны реальные результаты.

Да, в нашем обществесильна ещё память и об «афганском», и о«чеченском» синдроме (теперь есть ещёи «донбасский», но это другая и оченьнепростая тема). Вот эта самая память –ещё одна причина, по которой делалисьофициальные заявления об ограничениинашего участия в боевых операцияхдистанционным огневым воздействием своздуха. И в данном случае осторожностьнаших властей я могу понять, так какнаши замечательные борцы «за всё хорошее»не упустят удобного случая, чтобы лишнийраз куснуть «режим», цинично паразитируяна человеческом горе потерявших иестественном страхе боящихся потерятьсвоих родных и близких.

Но, как можно видетьуже по массе сообщений в открытыхисточниках, в том числе и официальных,самое что ни на есть непосредственноеучастие в наземных операциях имеетместо, в силу чего и возникают сравненияс Афганистаном. Чужая страна, мусульманскоенаселение, запутанный клубок противоречий,пустыни и горы – в принципе, схожиеусловия действий нашего ограниченногоконтингента.

Однако я бы незацикливался на чужестранной составляющейи провёл параллели не только с Афганистаном,но ещё и с обеими чеченскими кампаниями,так как во всех этих крупных вооружённыхконфликтах, в которых участвовала нашаармия, есть целый ряд сходных моментов(да и, объективно говоря, для большейчасти личного состава контингентафедеральных войск та же Чечня никак ненапоминала край родных осин).

Итак, что мы имеемобщего, кроме всех этих клубковпротиворечий с горами и бородатымидядьками? Содействие противнику состороны иностранных спецслужб, присутствиеиностранных инструкторов, подпиткаизвне оружием и снаряжением, притокдобровольцев из-за рубежа, мощное внешнеедипломатическое, информационное иэкономическое давление, деструктивныедействия «пятой колонны» внутри страны(в Афганистане – после начала «перестройки»,на втором этапе войны). Несмотря наопределённые количественные и качественныеразличия, в целом эти факторы присутствуютво всех четырёх случаях.

Однако в Афганистане(за исключением операции «Шторм» вдекабре 1979-го и инцидентов с восстаниямиартиллерийских полков в январе 1980-го)и во второй чеченской кампании нашаармия действовала против иррегулярныхвооружённых формирований, не имевшихтяжёлого вооружения.

В первую же чеченскуюна первоначальном этапе нам, помимоополчения, противостояла пусть инебольшая, но полноценная армия, созданнаякадровыми советскими офицерами,вооружённая и оснащённая всеминеобходимыми средствами вплоть досамолётов (их, правда, в первый же деньвывели из строя ударами по аэродромам,но не суть – главное, что они в принципебыли в наличии и представляли потенциальнуюугрозу).

В Сирии осенью 2015года в лице ИГИЛ мы также столкнулисьс полноценной армией, имеющей навооружении широкий комплекс техническихсредств, включая тяжёлую бронетехникуи реактивные системы залпового огня.Добавляем к этому грамотное планированиеопераций, чёткую координацию действий,дисциплину и фанатизм личного составаи получаем очень серьёзного противника.Плюс к этому, ни в одном из предыдущихкрупных конфликтов мы не работали внепосредственной близости от явновраждебной нам военной машины США. Тоесть фактически мы имеем беспрецедентносложные условия непосредственно боевойработы нашего контингента, при этомпрямо пропорциональные бесценностиполучаемого опыта.

Каковы же военныерезультаты?

В Афганистане первыедва года идут тяжёлые бои с переменнымуспехом. И эти бои будут продолжатьсяещё три года, пока мы не выстроим афганскуюармию и не перейдём от крупномасштабныхвойсковых операций по большей части кточечным действиям подразделенийспециального назначения, авиации иартиллерии.

Первую чеченскуювойну за два неполных года мы простопроиграли, начав с кровопролитнейшегоштурма Грозного и закончив позорнымиХасавюртовскими соглашениями послекровопролитнейшей же утраты Грозного.Поражение, конечно, было вызвано преждевсего политическими причинами, но идействия нашей армии, к сожалению, неотличались тогда высокой степеньюэффективности.

Во второй чеченскойактивная фаза боевых действий занялапервые восемь месяцев, но потом началасьизнурительная беготня спецназа за«чертями» по горам и лесам, растянувшаясяна долгие годы. Однако ичкерийскийпроект мы, наконец, придушили, плюс недали развиться новому, уже интернациональному,проекту – «Имарат Кавказ», который таки остался уделом лишь неуклонносокращающегося числа «лесных братьев».

В Сирии на моментнашего открытого вмешательства успешнореализовывались два проекта – американскийпроект переформатирования БлижнегоВостока путём управляемого хаоса плюснепосредственно игиловский проектпостроения не просто умозрительного«Халифата», а реального людоедскогоквази-государства на конкретнойтерритории. И вот за два прошедших годав Сирии наши военные и прочие причастныевоины «фараона Ихтамнета» спаслисветскую государственность, остановиврасползание хаоса, и подорвали основы«Халифата» как государственногообразования с привязкой к территории.

То есть мы имеемналицо устойчивый прогресс, несмотряна факторы внешнего давления и «пятойколонны», что как бы намекает нанеобоснованность заявлений о предательскомхарактере существующего «режима», вотличие от откровенно предательскихдействий нашей перестроечной, а затеми ельцинской «элиты» (второй этапафганской войны и первая чеченскаясоответственно). Установка «мочить всортире» продолжает действовать.

Этот прогрессдостигается, во-первых, в войне, как ужебыло сказано выше, с очень серьёзнымпротивником, которого нельзя недооценивать,и при усиливающемся откровенномпротиводействии со стороны США, аво-вторых, ценой на самом делечувствительных, но при всём этом,поверьте, намного меньших потерь, чемза аналогичные временные периоды всехтрёх предыдущих крупных кампаний.

Основной процентпотерь приходится, естественно, наштурмовые группы, которым приходитсяработать в непосредственном контактес противником. В остальных же случаяхпотери по большому счёту былиминимизированы, хотя уже обозначиласьпечальная тенденция к их увеличению назавершающей фазе активных боевыхдействий в критически чувствительнойкак для ИГИЛ, так и для США зоне концентрациинефтяных полей за Евфратом восточнееи юго-восточнее Дейр-эз-Зора.

В целом же можно суверенностью говорить о более высокойстепени эффективности действий нашегоконтингента в Сирии по сравнению спредыдущими крупными конфликтами,учитывая при этом также значительноменьшую численность группировки и болеесложную логистику в силу удалённоститеатра боевых действий и отсутствиясухопутной границы. Эта эффективностьобеспечивается грамотным сочетаниемновых высокотехнологичных методовведения боевых действий и по-прежнемуостающейся необходимой контактнойработы с непосредственным закреплением«на земле», без которой, как показываетпрактика, достижение надёжных результатовне представляется возможным.

Несмотря на бравурныезаявления нашего замечательногоагитпропа (ну, ему так положено), допобеды, конечно, ещё не близко, изаключительный этап активной фазыбудет, скорее всего, самым тяжелым.Дальше вполне вероятно перетеканиеконфликта в вялотекущую фазу, аналогичнуюкак раз-таки не афганской, а второйчеченской войне, когда придётся зачищатьи игиловское, и прочее «бармалейское»подполье точно так же, как зачищали«имаратышей» на Северном Кавказе.

Однако если бы мытогда, осенью 2015-го, постояли в сторонке,делая вид, что оно нас никаким боком некасается, мы бы увидели в перспективетакое «небо в алмазах» уже на нашейсобственной территории, что мало бы непоказалось. Те персонажи, которые писалина стенах домов в пригородах Дамаска«Сегодня Сирия, завтра Россия», ни разуне шутили, а чётко структурированная,идеологически мотивированная, хорошовооружённая и стабильно финансируемаясила была бы способна к катастрофическойдестабилизации Северного Кавказа иЦентральной Азии. Ключевое здесь «былабы». Если бы не вмешательство нашеговоинского контингента.

В текущей же ситуациипрочная опора на землю, которая позволилабы «чертям» развернуться во весь свойужасающий рост, из-под ног у них взначительной степени выбита, остаётсяотобрать у них надёжную кормовую базув виде нефтяных полей. В этом случаерезко сократятся возможности финансированиякак северокавказского экстремистскогоподполья, так и афганского плацдармаИГИЛ, нацеленного на критически важныйдля нас центрально-азиатский регион.

Перспективы дальнейшегоразвёртывания диверсионно-террористическойдеятельности «чертей» против нашейстраны с повестки дня, конечно же, неснимаются и несут реальную угрозу, нокупировать их – это уже работа в большейстепени спецслужб и подразделенийантитеррора, а не крупных воинскихконтингентов. Армия же – во всех еёформах – поставленную ей на сирийскомтеатре задачу выполняет успешно иначатое дело до конца доведёт.